Иногда.
Чаще падаем.
Но уже не хватает запаса здоровья, чтобы делать это слишком часто.
В своей голове я все ещё произношу фразу: "а когда я вырасту/стану взрослым, то я...."
А тем временем, я уже прожил большую часть своей жизни. Я уверен, что большую. После того, как я себя успешно методично разрушал, не стоит ожидать от самого себя больше, чем сорок с небольшим лет существования.
А время невыносимо. Даже в моей собственной реальности, где его не существует, а если и были какие-то упоминания о его сущности, то все это было прошлогодним туманом.
В моей голове времени нет, потому в реальности оно всегда играет против меня.
Почти через месяц я встречу свою тридцатую зиму...уже без Моего Зеркала. И это отчаянно печально. Но уже возможно.
Стало выносимо просто не сожалеть.
Не хотеть сорваться с места и не бежать [небежать,небежать], пока не достичь ЕГО дверей, не дожидаться у входа[выДоха], не простить, не получить прощение.
Уже можно.
"Когда я вырасту, я уже не буду Сказкой".
"До тех пор, пока я буду ребёнком, я никогда не вырасту".
Аминь.
Пос[мер]т[с]криптум:
Но я все-таки невероятно рад, что у меня все равно не выходит эта выносимость бытия без Моего Отражения.
Это доказывает, что не все осколки бесследно утеряны. Доказывает исключительно мне. Ведь никому другому невозможно доказать собственную ошибочность.
Когда в книге Сказок вдруг разом исчезли все смыслы и фразы, я был безмерно богат, отчего был непростительно безалаберный, от чего я так халатно позволил книге пролиться сквозь пальцы.
Я не должен забывать об этом.
Я не хочу забывать о том, почему я стою у этого порога и почему я большевике стучу в эту дверь.